Я не очень понятно говорю, но я не очень понятно и думаю ©
Две сюжетные линии и по итогу – двоякое впечатление от прочитанного.
Египетская линия времен 1928 года была более убедительной и насыщенной. Здесь и жестокие преступления, и больше действующих лиц, и отчетливее опасность и напряженность. Современная линия хоть и разворачивается в замкнутом пространстве, да еще суровые погодные условия могли бы сыграть на руку автору, но с атмосферой в этой части не заладилось. Автор вроде бы заманил таинственностью, отрезанным от мира монастырем и загадками, а по факту получился пшик.
Главные герои – Марион в современности и детектив Мэтсон в Каире – сопереживания не вызывают, несмотря на то, что Шаттам наделяет каждого из них своей трагедией, своей историей, оставившей отпечаток. Из персонажей симпатичен Азим, но Азиму, мягко говоря, порядочно досталось.
К авторскому стилю тоже нужно привыкнуть, поначалу кажется, что ему обещали гонорар за количество слов, и Шаттам добросовестно каждое существительное наделяет эпитетом. В результате текст кажется немного громоздким, а упоминание «круглого одноногого столика» надоедает и раздражает.
Финал и вовсе не радует. Открытая концовка или игры в кошки-мышки с читателем могут быть интересны, уместны, а иногда и единственно возможны для сохранения духа книги, но в данном случае из-за недосказанности от книги остается лишь недоумение.
Египетская линия времен 1928 года была более убедительной и насыщенной. Здесь и жестокие преступления, и больше действующих лиц, и отчетливее опасность и напряженность. Современная линия хоть и разворачивается в замкнутом пространстве, да еще суровые погодные условия могли бы сыграть на руку автору, но с атмосферой в этой части не заладилось. Автор вроде бы заманил таинственностью, отрезанным от мира монастырем и загадками, а по факту получился пшик.
Главные герои – Марион в современности и детектив Мэтсон в Каире – сопереживания не вызывают, несмотря на то, что Шаттам наделяет каждого из них своей трагедией, своей историей, оставившей отпечаток. Из персонажей симпатичен Азим, но Азиму, мягко говоря, порядочно досталось.
К авторскому стилю тоже нужно привыкнуть, поначалу кажется, что ему обещали гонорар за количество слов, и Шаттам добросовестно каждое существительное наделяет эпитетом. В результате текст кажется немного громоздким, а упоминание «круглого одноногого столика» надоедает и раздражает.
Финал и вовсе не радует. Открытая концовка или игры в кошки-мышки с читателем могут быть интересны, уместны, а иногда и единственно возможны для сохранения духа книги, но в данном случае из-за недосказанности от книги остается лишь недоумение.