Х.Кортасар - Восьмигранник

[Aurore polaire]

Для начала хочу признаться в безграничной любви и уважении к этому чудесному дядечке, который написал столь завораживающие вещи. Это невероятно, как он пишет на грани мистики и реальности, умудряется найти необычное в банальности и банальное в необычном, показать мелочи с новой стороны, после чего они перестают быть мелочами, и приходит осознание их необходимости и незаменимости.
Я его, конечно, не всегда понимаю, и даже, когда мне кажется, что понимаю, еще не факт, что я понимаю все так, как было задумано. И это непонимание становится неотъемлемой частью общего впечатления, как будто бы так и было задумано, чтоб было непонятно. Хотя, наверное, это только мои попытки скрыть и не признаваться себе в своем непонимании. Недавно я пыталась разобраться в кортасаровском «Восьмиграннике».

Весьма депрессивное начало, мысли мужчины, знающего о своей скорой смерти. Мысли не хаотичные, не злые, без всякого отчаяния. Смирение. Смирение и принятие неизбежного. Мысли о том, как будет проходить прощание, о том, кто что скажет, кто как себя будет вести, кому какая поддержка будет нужна. Абсолютно четкое представление, что мама останется дома, что Лилиана будет плакать, уткнувшись в подушку, что именно Альфредо поведет Лилиану под руку, нашептывая «бесполезные и такие нужные слова – не утешение, и не пустая болтовня, и даже не святая ложь, просто ты здесь, и это уже много». И мысли о том, как будут дальше жить те, кто останется здесь, все продумано до мельчайших деталей: вплоть до занозы в ладошке сына и первой после случившегося улыбки жены. Все так продуманно, так спокойно, и в то же время чувствуется такое неизмеримо трепетное и нежное отношение к своим близким. И вот уже у тебя самого ощущение смирения с судьбой, все трагично, светлая грусть, понимание неизбежности и все такое. Тут в рассказе появляется врач, проводит осмотр и вот он «выпрямляется, смеется, отдает распоряжения таким голосом, какого я никогда не слышал у него здесь, в полумраке и полусне», и видимо, Лилиана будет плакать уже по другому поводу.

«Довольно заурядная история…» стоит в эпиграфе. Поначалу, действительно, кажется, что ничего особенного нет. Муки творчества человека, описывающего муки творчества другого, жившего ранее. «Да, есть сходство нашего мироощущения, определенная общность эстетических и поэтических вкусов, есть все, что неизбежно обусловливает интерес биографа, но не уведет ли это меня в сторону, к созданию, по сути, собственной биографии?» - спрашивает себя Хорхе Фрага, собирающийся написать биографию поэта Клаудио Ромеро. Но приходит к выводу, что нет, он не поэт, ему всех тонкостей творческой натуры не понять, следовательно, страхи беспочвенны. И вот книга написана – автор получает популярность, книга получает награды и восторженные отзывы, становится настольной во всех уважающих себя домах, персона благородного, тонко чувствующего, но не получившего должной оценки в свое время, Ромеро, приобретает заслуженное внимание. Цель достигнута. Но автора гложет червячок и ощущение, что что-то не так. И вновь он отправляется на поиски и находит-таки то, что искал. И ужасается найденному: вся эта романтичная слезовыжимательная история об обделенном гении – фальшивка, на самом деле, Ромеро вовсе не чист душой, а расчетлив и жесток. Вместе с этим, к Хорхе Фраге приходит и осознание того, что «он все-таки написал свою биографию», он также расчетливо и хладнокровно не замечал нестыковок, объяснял факты так, как было выгодно, смотрел, но не видел правды. Шаги по следам чужой жизни привели к самому себе.

Отличнейшая вещь. По этому рассказу снят фильм: rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=2754667 Игра с судьбой, уж очень похожая на ритуалы невротиков. Что-то вроде, «если я сегодня по пути на работу встречу 3 красных машины, в номере которых будет цифра 9 – день пройдет удачно». Эта повторяющаяся изо дня в день игра уже не приносит герою желанного спокойствия, потому что даже выполненное условие не гарантирует положительного результата, потому что это невозможно, потому что одно с другим связано только в сознании человека, но не в реальности. Спокойствия и уверенности в успешном исходе нет, и тут просыпаются «пауки», которые буквально раздирают нутро – тревожность, неуверенность, нервозность. Но вдруг – спасительная мысль: «единственный способ убить пауков — это преступить закон, нарушить правила хотя бы один раз». Правила нарушены. Игра остановлена, ритуал прерван – и в результате всего этого не вселенская катастрофа, а желаемый результат. Что еще надо? Но «пауки» так легко не сдаются (невроз так просто не победить). «Они не терзали меня, затаившись в бездне, ожидая дня, когда я одумаюсь», и он, думая, что, если условия игры изменятся, то и «пауки» исчезнут, начинает новую игру, «как не один раз прежде, но отныне с одной только Мари-Клод». И не осознает, что это та же игра, те же «пауки» только в крапинку и больше, потому что в этой игре уже есть что терять. Игра началась вновь – «пауки» победили.

С самого начала появляется вполне типичное для кортасаровских произведений предчувствие, что сейчас произойдет что-то непонятно что и оно изменит все кардинальным образом, но непонятно в какую сторону. Живет себе тихо-мирно семейная пара, живет не по любви, а по привычке, все у них идет по заведенному порядку, они даже не разговаривают друг с другом, ибо не о чем и незачем. И вот у них оставляют на ночь девочку, милую-спокойную-беспроблемную. Привычный порядок вещей уже нарушен, но оба приходят к выводу, что это не так страшно. А потом происходит оно – непонятное. Внезапно(!), среди ночи(!) появляется конь(!), который ломится в дом(!) и пугает обоих хозяев до потери пульса (еще бы). Устоявшиеся порядки нарушены, казалось бы – вот повод выбраться им из рутины, т.к. ни одна, ни другой, не дорожат такой жизнью, да, она для них удобна, но нигде не проскальзывает мысль, что они с удовольствием живут так. Но наступает утро и все становится на круги своя, все как всегда. Привычка.

Это попытка высказать словами те чувства, о которых не так чтобы принято говорить, да и вообще выразить словами очень трудно. Это сложная вещь, об этом может говорить тот, кто чувствовал нечто подобное после потери близкого человека, потому что осмысления здесь мало – это нужно прочувствовать. И здесь мне нечего сказать.

Рассказ, который произвел на меня наибольшее впечатление, который я заношу в список своих любимых произведений. Взрослый, серьезный мужчина и юная взбалмошная девушка. Случайная встреча. Она под дождем, он на машине. – Подвезти? – Подвезти. Остановка на ночь в отеле. Исход ясен заранее всем, в том числе самим героям. Но пока она за ужином рассказывала о своих планах, мечтах, эта жаждущая приключений девчонка, он вспоминает о мечтах своих. Когда он был молод, когда у него были свои грандиозные планы. Но… у него был «дядя Роберто, превратившийся в нежного тирана, дабы заботиться о сиротке Марселито, совсем еще крошке, надо думать о завтрашнем дне, мой мальчик». Его мечты так и остались мечтами. И сейчас все они возникли перед ним, и ему ясно представляется, что все эти дядюшкины, а потом и привитые ему «думай о будущем!» на самом деле убили его будущее, лишили его стольких счастливых моментов, из которых складывается Жизнь, что он сам в итоге отказался от всего ради счастливого будущего, которое так и не наступило. А тут перед ним сидит «девочка-медвежонок», которая олицетворяет саму Жизнь, которая могла бы быть и у него, «маленькая сопливая чилийская девочка, бродяжка» «сама того не зная, она бросала и бросала ему в лицо столько прошлого и потерянного, столько забытого и похороненного, столько напоминаний о паруснике за шестьсот песо». Утром она спрашивает, нельзя ли ей проехать с ним еще, фактически, предлагая ему ехать вместе, уже неважно куда. И все в нем кричит : «Соглашайся!», и будут у вас и Копенгаген, и парусники, и все, что пожелаете, но… «нет, лучше не надо, знаешь, здесь большой перекресток, ты легко найдешь машину»… А для него – «путь без Копенгагена, полный только прогнивших парусников, что громоздятся в кюветах, все лучше и лучше оплачиваемых должностей, приглушенного буэнос-айресского говора в «Рубине», тени одинокого платана на повороте дороги, ствола, в который он врезается на скорости сто шестьдесят». И какого черта решиться на смерть легче, чем на новую жизнь?

Чтоэтобыло? Я даже не могу предположить, что происходило. Сначала все воспринималось как последние часы жизни, люди пришли попрощаться, все чинно-благородно. А потом появляются бабочки моли, облепляющие лицо. Дальше происходят какие-то странные ритуалы, относительно которых я могу предположить, что это были предсказания в каком порядке умрут присутствующие, а фаза с часами, соответственно, могла отсрочить это событие. Но причем здесь прыжки, моль? Что это за игрища? Кортасар такой Кортасар.

Снова малопонятные мне вещи, т.е. вещи-то понятные, суть непонятна, для чего и что этим было сказано. Опять метро, опять игры мужчины и женщины. Точнее для него это - игра, а для нее - жизнь (и по ходу какой-то психиатрический диагноз). Мужчина попался на удочку, увидев схожие моменты, думая, что и она тоже играет в это, т.е. не надо ничего обговаривать. Поиграли – надоело – разбежались. А оказалось несколько сложнее, и у дамы несколько больше тараканов в голове. ЗЫ. Сравнить женскую руку в черной перчатке с шеей черного котенка – в этом весь Кортасар.

@темы: книжное, занудство, Остапа понесло