Если я вдруг в своих измышлениях сорвусь на стиль с «голубчиками» и «маточками», - это все Михалыч виноват.
Вначале это кажется мило: все эти уменьшительно-ласкательные обращения, вежливость, граничащая с абсурдом, - как Манилов с Чичиковым не могли в дверях разойтись, так и тут: - извините, - нет, вы извините, и так до бесконечности. Потом это начинает утомлять и раздражать. Ну Макар Алексеевич, ну нельзя же так, голубчик. Что за самопожертвование и самоуничижение, право. Кому оно нужно и кому счастье принесет. Вы ж сами за собой следить не всегда можете, а еще порываетесь других оберегать. Оно ж даже не христианское смирение, а что-то противоестественное и запредельное. С каким-то постоянным подтекстом: ну пните меня кто-нибудь, покажите, насколько я жалок. Словно какое-то извращенное удовольствие от своего ничтожества личностного и статусного получает. Фу.
Варвара Алексеевна тоже добра: вроде расшаркивается, от денег сначала отнекивается, дескать, неудобно, но потом все ж берет. А уж под конец в предсвадебных хлопотах и вовсе представляется хозяюшка с указующим перстом и требованием «принеси-подай». Видимо, барыня в Варваре Алексеевне проснулась.
PS Вот критиковал Достоевский устами своих героев гоголевскую «Шинель», а сам! Тоже ведь далек от хэппи-энда и справедливости.