Я не очень понятно говорю, но я не очень понятно и думаю ©
История стара как мир: притяжение противоположностей, хороший мальчик и не очень хорошая девочка. Другой вопрос – дает ли это притяжение счастье?
Пай-мальчик со своими «глупыми красивостями» всю жизнь ждет свою скверную девчонку. Ждет, пока она нагуляется, образумится, поймет, что ее счастье с ним, а не где-то там далеко. Ждет невозможного, того, чего чаще, как мне кажется, ждут женщины в отношениях, – что когда-нибудь она наконец-то изменится. Но, по крайней мере, Рикардо сам это понимает, понимает, что во многом за это свою чилиечку-перуаночку и любит: за ее недоступность, своенравность, непредсказуемость.
Скверная девчонка Лили, она же Отилия, она же мадам Робер Арну и неизвестно сколькими именами ей еще пришлось называться за свою жизнь, постоянно в погоне за счастьем, за острыми ощущениями, за деньгами. Сильная женщина в поиске еще более сильного мужчины, а Рикардо близко не такой. При всем его рыцарстве, ему не хватает чувства собственного достоинства, и благородство порой граничит с подобострастием и унижением, когда Рикардо втаптывает самого себя в грязь и позволяет Лили то, чего в ее понимании настоящий мужчина позволить и допустить не может. И тот покой, который может ей подарить пай-мальчик, Лили не нужен, эта спокойная гавань нужна ей в двух ситуациях: прийти туда, чтобы собраться с силами, зализать раны и рвануть дальше и прийти туда, чтобы спокойно умереть. Покой для нее смерти подобен. Такая разница в восприятии всего неизбежно влечет за собой разногласия, страдания и очередной виток нездоровых отношений.
Годы идут, отношения между героями в корне не меняются, зато меняются страны, меняется мир, и за это спасибо Льосе, за то, как он показывает не только Перу и происходящие там события, но и за Францию, Англию, Россию, за те ключевые события, свидетелями которых стали главные герои, и которые создают общую, живую картину второй половины XX века.
Пай-мальчик со своими «глупыми красивостями» всю жизнь ждет свою скверную девчонку. Ждет, пока она нагуляется, образумится, поймет, что ее счастье с ним, а не где-то там далеко. Ждет невозможного, того, чего чаще, как мне кажется, ждут женщины в отношениях, – что когда-нибудь она наконец-то изменится. Но, по крайней мере, Рикардо сам это понимает, понимает, что во многом за это свою чилиечку-перуаночку и любит: за ее недоступность, своенравность, непредсказуемость.
Скверная девчонка Лили, она же Отилия, она же мадам Робер Арну и неизвестно сколькими именами ей еще пришлось называться за свою жизнь, постоянно в погоне за счастьем, за острыми ощущениями, за деньгами. Сильная женщина в поиске еще более сильного мужчины, а Рикардо близко не такой. При всем его рыцарстве, ему не хватает чувства собственного достоинства, и благородство порой граничит с подобострастием и унижением, когда Рикардо втаптывает самого себя в грязь и позволяет Лили то, чего в ее понимании настоящий мужчина позволить и допустить не может. И тот покой, который может ей подарить пай-мальчик, Лили не нужен, эта спокойная гавань нужна ей в двух ситуациях: прийти туда, чтобы собраться с силами, зализать раны и рвануть дальше и прийти туда, чтобы спокойно умереть. Покой для нее смерти подобен. Такая разница в восприятии всего неизбежно влечет за собой разногласия, страдания и очередной виток нездоровых отношений.
Годы идут, отношения между героями в корне не меняются, зато меняются страны, меняется мир, и за это спасибо Льосе, за то, как он показывает не только Перу и происходящие там события, но и за Францию, Англию, Россию, за те ключевые события, свидетелями которых стали главные герои, и которые создают общую, живую картину второй половины XX века.